- Он сказал "да"!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! - Кто? - Дженсен. - Кому? - Мне. - Круто, а что ты предложил? - Как что - выйти за меня замуж. - - Ладно-ладно, обменяться кольцами в честь нашей крепкой мужской дружбы. - ...ну, и хитрожопый же ты, Падалеки.
*** - а что тут делает священник? и твои родители? и мои родители? Джаред! - нуууу... они решили стать свидетелями скрепления кольцами нашей мужской дружбы... ты лучше попробуй, какой вкусный торт!
*** - Джа-а-аред... ик... а что эт-то такое я только что подп-писал... ик? - Брачный контр... эм... Договор нашей дружбы навсегда, и в горе, и в радости, пока смерть не разлучит нас... еще тортика?
*** - Джааа, а куда это мы... ик... ой... а откуда у нас эта огромная кровать... ик... еще и с сердечками... что там написано? модо... моло... молодо... - молодо-зелено! поговорка такая! и вообще, давай спать, а то ты устал, переел... - погоди, тут какие-то отрытки, подарки... - держи тортик!!! - Пада, я больше не могу... - заткнись и получай удовольствие! - Джаред, что ты... Джей... что за?.. ооо... ууу... да, Джаред, да!
утром. - ты знаешь, Джей, после того, что я с тобой сделал ночью, я просто обязан на тебе жениться... что? что ты так странно на меня смотришь? Джей?.. - боюсь, ты, эм, несколько опоздал со своим предложением... - что ты имеешь в..? Джаред. - тихо. спокойно. не надо резких движений. Дженсен, стой. давай ты придешь в себя, я пока побегаю где-нибудь... суток трое. или неделю. а потом мы все обсудим... на вот, тортик пое... помогите!!!
через два часа. - сука. а сразу не мог сказать? в смысле предложить, как все нормальные люди... - да ладно, прикольно же получилось! за исключением той части, где ты меня душил. - ну прости. просто это как-то... неожиданно было. - ладно. главное, твой энтузиазм на секс распространяется тоже! - пожалуй, им и займемся. и - Джаред? - да, я понял. больше не буду так тебя обманывать. - я не об этом. - ? - больше никаких шоколадных тортов. меня от одного названия тошнит. - прости! - минет? - заметано!
*** медовый месяц - Я тебя ненавижу, Падалеки! - Ну, Дже-е-ен... - Ненавижу, слышишь, месяц без секса! - Как ты можешь? - А вот так! - Это жестоко. - За все мои мучения... - Ну я же извинился. - Этого мало за то, что когда мы трахались в самолете, ты исхитрился поставить мне фингал, потом выяснилось, что вместо Мальдив, ты исхитрился купить тур в Марокко, а потом, когда в аэропорту эти сволочи увидели штампы в паспотах, то заявили, что кто-то из нас должен одеть паранжу, иначе они не пустят нас в страну. Юмористы херовы. И, бля, откуда знаешь арабский? - Ну... - Но главный вопрос - почему я все-таки в паранже??? Что ты им сказал? Джаред вздохнул - ну, не сознаваться же Дженсену, что он им денег предложил.
Просто очень быстрый перевод. Просто wanttobeatree, просто потому, что я ее обожаю. Просто потому, что мне сорвало дыхание. Пост 3.16.
Название: Он берет, и берет, и берет Автор: wanttobeatree Примечание: для Manoo, просто потому, что все от wanttobeatree для тебя, солнце
Он берет, и берет, и беретГде-то в глубине своего сознания, Дин бежит. Так чертовски быстро бежит, по влажной траве, ощущая капли дождя, стекающие по шее, и кричит так громко, как никогда ранее, потому что тут у него все еще есть язык. У него забирают веки, едва он пытается закрыть глаза. Но больнее всего от того, что ему возвращают. Кожу, кровь, скрюченные пальцы. Воспоминания о чизбургерах, дожде, чертовых спутанных волосах Сэма. "Все может прекратиться, - говорит Аластар, - лишь одно твое слово". И Дин бежит. Так быстро.
* Сэм выпивает порцию, потом еще одну, и руки не дрожат, и он не роняет стакан, и теперь, когда тот пуст, он смотрит сквозь стекло и вспоминает, что забыл почисть свой нож, а потом вспоминает, что это нож Дина. Он водит рукой по краю барной стойки, пока не загоняет занозу. Он в баре. Бармен останавливает его, говоря "Иди, проспись", и Сэм хочет поспорить, но молчит, потому что тогда появится смысл, у всего появится смысл.
Нет, я не могу, просто не могу, народные массы и прощания славянок меня будоражат ">
К вопросу о... мой ответ Чемберлену *бредос, бредос и фэйспалм* - Тут пишут, что ты помолвлен. - Угу, и с кем? - С Же... Дже... тьфу, бля, с Кортез. - А кто это? - А я знаю? Твоя невеста - тебе и вспоминать. - Хм, Кортез... Кортез... а, точно, Руби! - Что Руби? - Ну, это Руби. - Ты помолвлен с Руби? - Да. Нет. Бля... - Водички? - Иди нах. - Так, короче, если ты помолвлен, то я съезжаю. - А? Зачем? - Ну... - Джен. - Ну, между нами все кончено. - Почему? - Ну, ты же помолвлен. - С кем? - С Кортез!!! - Кто это? - Руби!!! - Она же умерла. - Бля... - Водички? - Иди нах! - Так о чем ты? - Ты ПОМОЛВЛЕН! - С кем? - С той бабой, которой подарил кольцо. - Какое кольцо? - Золотое. - Когда? - Не знаю. - А в чем тогда дело? - Вот в этой руке с кольцом. - Миленькая, а я тут причем? - Ты его подарил. - Кого? - Кольцо. - Кому? - Бабе. - Какой? - Вот этой с кольцом. - А кто это? - Не знаю. - И что? - Я съезжаю. - Почему? - ТЫ БЛЯДЬ ПОМОЛВЛЕН!!! - С кем? - $#@$@$%#@%@^$%#@%$!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! СО МНОЙ!!! - Нуууууууу, Дженни, а вот это уже, пожалуй, стоит обсудить...
А что у меня есть, ой что у меня есть!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Завидуйте фсе, мой бро-бро нарисовала иллюстрацию к Утенку!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Совершенно шикарную и охренительную, очешуительную и вообще, валить и слэшить, крэк форэва, Дин рулит, Сэмми моя заечка... простите, понесло... Короче, вот они мои пусечки, смотрим, штыримся, хвалим моего бро-бро, она у меня самая-самая Ю мэйд май дэй, чувак, ты крут нипадеццки *и фиг я уберу красоту под кат *
Я честно хотела дотерпеть до завтра, но не смогла, поэтому все сегодня. Для Конеко, у которой фандомный юбилей, которая закончила "Луну" и, самое главное, которая просто очешуительный человечище Ты извини, что перевод, но фикрайтер из меня очень сильно не ахти какой, поэтому старый добрый винцест-комфорт от Чаш. Надеюсь, тебе понравится, ну хоть немного
Название:If That Horse and Cart Falls Down* Автор: сhash Переводчик: мну Пейринг: винцест Рейтинг: R (авторский) Жанр: кода к 5.04 Предупреждение: небечено, за косяки нужно бить, больно и долго
If That Horse and Cart Falls DownДин Винчестер любит своего брата. Прочие новости: небо - голубое, Папа Римский - католик, а Шевроле Импала - самая потрясающая машина на свете.
* Михаил не любит Сэма. Он ангел. Ангелы в принципе не выносят людей. Михаил ненавидит Люцифера. Михаил поверг его тогда, еще в самом начале. И ему, скорее всего плевать, что Сэм еще не Люцифер. Михаилу вообще плевать на всех. Именно поэтому Дин, - Дин из настоящего, тот, который не может всерьез, на самом деле бросить Сэма, - поэтому он в тысячи раз лучше Михаила.
И именно поэтому он нужен ему.
* Сэму неудобно на пассажирском сиденье. Как и всегда. Дин любит краем глаза наблюдать за ним. Ему нравится знать, что Сэм рядом. Что он не исчезнет. На ангелов – даже на тех, которые вроде как свои – нельзя положиться. Сэм может уйти, но впервые в жизни Дин уверен, что он останется.
* Три ночи спустя Сэм смотрит на него каким-то диким взглядом и говорит: - Дин, слушай. Мы… ты должен остаться со мной. Дин непонимающе смотрит в ответ. - Сэмми, никуда я не собираюсь уходить. - Я не о том. Люцифер… он говорит со мной во сне. А когда я просыпаюсь, то вижу его, точнее, его в образе Джесс. И… я не могу, Дин, мне нужно… нужно проснуться и увидеть тебя. - Что? – с трудом переспрашивает наконец Дин. - Я бы не просил, будь это чепухой. Это… Дин, пожалуйста. - Если полезешь обниматься, то клянусь богом… - но тут он вспоминает, что Бог мертв, или он просто козел, или еще хрен знает что, - кем угодно, но клянусь. Во взгляде Сэма читается такое облегчение, что Дин почти жалеет о своей угрозе.
* Следующее пробуждение он встречает, устроившись головой на сэмовой груди, именно там, где под футболкой спрятана татуировка. В его объятии уютно и тепло, и Дин… счастлив. Он не собирается убивать Сэма. Он его спасет.
* Они разбираются с небольшой кучкой демонов в Кентукки. У Дина на щеке остается капелька крови, и Сэм стирает ее подушечкой большого пальца. Дин нервничает. Но вовсе не из страха, что Сэм может слизнуть кровь.
* В первом мотеле, когда Сэм просит одноместный кинг-сайз, администратор отвечает, что для «таких», как они, номеров нет. Дин хочет поспорить, но потом, чуть обдумав, понимает, что, если честно, никто не должен принимать таких, как они.
Во втором им дают ключи мгновенно.
- Тебе хоть немного легче так? – спрашивает Дин, расшнуровывая ботинки. - Как? – переспрашивает Сэм. Он одним быстрым движением снимает джинсы вместе с боксерами и перебирает свою сумку в поисках сменной одежды. Впервые за долгое время Дин видит, как Сэм переодевается, и от этого что-то сжимает в груди. - Просыпаясь рядом со мной. Сэм вытаскивает плавки и, судя по всему, признает их чистыми. Надевает и принимается за все свои бесконечные куртки-кофты-майки, пока не остается в одной легкой футболке. Он такой огромный. Дин не понимает, когда его брат успел превратиться в такого вот верзилу. Он еще помнит того мелкого Сэмми, которого мог держать на руках. - Да, - отвечает Сэм не глядя на него. - Ты скучаешь по ней, - говорит Дин. Иногда он просто забывает, насколько она была важна для Сэма. И насколько та жизнь, которой жил Сэм, все так же непонятна ему самому. - Да, я скучаю по ней. И по той жизни, которой мне как будто хотелось жить. - Она лучше того, что есть сейчас. Сэм падает на кровать и упирается взглядом в потолок. - Сейчас тоже есть свои преимущества. - Пушки. Импала. - Ты. Дин не привык к подобной откровенности. - Спокойной ночи, Сэмми, - отвечает он. - Спокойной, Дин.
* Ночью он просыпается, чувствуя на себе чужой взгляд. Сэм лежит рядом, приподнявшись на локте, и смотрит на него, словно хочет запомнить до мельчайших деталей. - Эй, - хрипло выдыхает он. - Дин, - произносит Сэм и тянется вперед, касается его щек, губ, подбородка. - Сэмми, что… - Я ведь могу измениться, да? Я смогу… Я справлюсь, правда? - Ты справляешься, - отвечает Дин. – Ты просто немного напортачил. Сэм смеется, но звук выходит немного похожим на всхлип. - Ты же знаешь, что говорят о дороге в ад. - Мы по ней идем всю жизнь, Сэмми. - Это точно, - отвечает он, все так же не отводя от лица Дина изучающего взгляда. – Ты останешься со мной, да? - Навсегда, - отвечает он, потому что теперь знает. Ему не нужен мир, в котором с Сэмом происходит что-то ужасное, а его нет рядом. Сэм наконец-то падает обратно на кровать. Смотреть друг на друга, лежа на одной подушке – это как-то слишком интимно. Дин чувствует себя открытым как никогда ранее. Сэм кивает, тянется вперед и целует его. Он не пытается углубить поцелуй, проникнуть языком в его рот. Просто короткое прикосновение губ к губам, и Дин словно может читать его мысли. Четко и ясно. Он - тот, за кого борется Сэм.
* В Джорджии они охотятся на вервольфа. Дин ожидает, что у Сэма будут с этим проблемы, но ошибается. Сэм даже не пытается сделать вид, будто не станет обнимать его этой ночью, а Дин в свою очередь не притворяется, что оттолкнет его. - Он не придет, если я… - сонно бормочет Сэм ему в волосы. – Ты отгоняешь его прочь. - Ага, - отвечает Дин и накрывает руку Сэма своей, ведь у них на ребрах есть странный узор, который спрячет от всех, - конечно, Сэмми.
* По дороге на обед Сэм переплетает их пальцы. Дин чувствует себя слюнявым подростком, который очень старается не торопить события, чтобы Дженнифер Мильтон позволила ему пощупать свои сиськи.
* - Трахаешь своего брата, Дин? – говорит Захария. Он ему снится. Только сон, ничего больше. – Падаешь все ниже. - Ну, по крайней мере, я не ем моллюсков. Слышал, твой босс их терпеть не может. - Ты думаешь, это изменит хоть что-то? - Просто, - отвечает он с самой радостной улыбкой, на какую только способен, - я тут прикинул, что если он будет любить мой член очень сильно, то не пустит в себя Сатану. Он просыпается, прижимаясь к сэмовой ноге своим нехилым стояком. - Ну, просто охуеть, - бормочет Дин. Сэм издает какой-то неясный звук во сне и притягивает его ближе. Дина это полностью устраивает.
* - А пошли в кино, - предлагает Сэм в Де-Мойне. Дин оборачивается к нему. Они, само собой, на охоте, но Сэм выглядит таким юным и счастливым... - Да не вопрос. Он садятся в последнем ряду, и Сэм на самом деле использует этот трюк с «потянуться-и-зевнуть», чтобы обнять Дина. Тот хмыкает и целует его. Они не целовались с того, самого первого раза, и сейчас все совсем иначе. Дину нравится такой их поцелуй: медленный, долгий, глубокий. И он думал, что будет более непривычно, неловко, но сейчас его переполняет облегчение. Впервые за очень долгое время он предельно честен. - Михаил не стал бы такого делать, - говорит Сэм и ухмыляется так, будто счастлив до смерти. Дин уже несколько лет не видел у него такой улыбки. - И Люцифер тоже. - Так что лучше нам оставаться собой, - добавляет Сэм. - Точно, - отвечает Дин, - я в деле.
И последняя запись про Минск - все, я только с поезда, сдала экзамен в ГТК, теперь у меня две специальности и вообще, я невообразимо крут Теперь возвращаюсь к жизни, к переводам, и ко всему прочему. Начиная с завтрашнего дня меня можно мучать, эксплуатировать и вообще всячески юзать, но помнить о том, что я - гоблин тонкочувствующий и глубокоранимый, с хрупкой душевной организацией и ниибической системой ценностей, мва-ха-ха Короче, еблан я еще тот Короче, народ, все договоренности в силе, сегодня я отдыхаю оставшиеся мне до отхода ко сну... эм, час с небольшим Всех люблю, целую, и вообще, Life's Good, Yeah!
Про Минск, знакомства, встречи, экзамены и планы, многабуков, очень многа, бля, просто пипец как многа, ога, три раза подумайте, прежде чем лезть под кат!!! я предупредил, еси чеТак, счас будет длинный заковыристый пост о моем пребывании в Минске, о том, чем я там занималась, о том, что я оттуда привезла, о моих самых ближайших планах и намереньях, и вообще о том, как я рада снова быть дома. Я немного пришла в себя за эти сутки и вроде бы собрала моск в кучу, и даже готова отчитываться. Самое первое мое впечатление по приезду - это трехэтажный мат моему долбанному пиздец тяжелому чемодану, который я успела проклять до седьмого колена пока добралась до гостиницы. Сама гостиница вполне себе ничего, с учетом того, что это было общежитие гостиничного типа в центре города и в двух шагах от нее была Немига *все, кто хоть раз был в Минске меня поймут*. В номере было довольно чисто, пол не скрипел, с потолка ничего не сыпалось, приличные шторы на окнах и, о чудо, телевизор. Если бы был еще холодильник, то все было бы вообще шикарно. Ну, первую неделю там я, по большому счету, нифига не делала, ходила на свои курсы, пытаясь вникнуть во что вляпалась на этот раз, смотрела телевизор, на выходные съездила домой. Вторая неделя была прилиблизительно такой же, с той лишь разницей, что я все-таки пыталась переводить хоть что-нибудь. К концу второй недели я уже заметно приуныла - выходила 5.01, а мне она не светила еще месяц, как и 5.02 и иже с ними, я скучала по всем и информационно голодала. И тут в пятницу мне позвонила панда хель *солнце, ты не представляешь, как я тогда радовалась* и сказала, что на выходные приезжают M_Litta и guajava*добро пожаловать, сонц, рада безумно *, а потом еще подтянется Molo и короче будет сходка и просмотр 5.01. Блин, это были чумовые выходные, одно дело общаться с СПНщиками в сети, и другое дело в реале. Ми был в нирване. Реально. Это такой кайф, чувство, когда тебя понимают с полуслова, даже с полувзгляда, блин, я был в кайфе. Девчонки, вы охуительные, просто очешуительные, все было супер, разбитые тарелки, вкусные макароны, ярые споры динофилок с сэмофилками, вино с тортиком, 5.01 с охрененной фанаткой-Сэмгерл и ее крылатым "I knew It!!!", опепунно красивыми мальчиками, просмотром "добрых" серий и клипов, и синхронным подпеванием пресловутой "Poker Face". А как мы с Литтой придумывали разнообразные способы убийства Руби... ооооооооооо... Чикатило нервно курит в сторонке. Короче, подводя итог, словами не передать, как я была рада вас всех видеть и как хочу увидеть еще, я давно столько не смеялась, а улыбаться хотелось каждую секунду, безостановочно, как ненормальной. Приезжайте еще, ага, и мы к вам тоже постараемся, очень хочется Потом девчонки уехали, а у меня снова потянулись скучные учебные будни. Две недели были совсем не примечательные, не считая того, что мы еще раз пересеклись с пандой и обменялись вкусностями. А потом, на свои четвертые выходные я ходила на Хиган. Это фестиваль аниме и J-rock косплея, фанарта, фанвидео и всего такого. Мне очень понравилось, хоть я уже не настолько фанат аниме, как скажем года три назад, но все равно, когда видишь столько двинутого на этом деле народу одновременно, то невольно заражаешься всеобщей эйфорией. Короче, я насмотрелась на кучу шикарных костюмов, сфоткалась с кем могла, и еще там был такой красивый заечка, косплеевший Рено из FF7. Блин, вы не представляете, я пялилась на него все два дня, такой он был пусичка *да, Джа, прости, родной, мне стыдна, но ты далеко и у тебя есть Дже, а у мине...*, господи, я чуть не плакаль, глядя на него, такой зайчег, мря... купила себе там кошелек с Тоторо и значек на память, сходила в японский ресторан, НАКОНЕЦ-ТО попробовала суши *не роллы, они с нори, а я что-то ко всяким травкам и прочим им подобным отношусь подозрительно* и кусияки из курицы *шашлык*. Все было очень вкусно и очень сытно, у меня чувство было, что я слона съела. Эти выходные тоже были супер. Ну, и потом я уже банально доучивалась. Очень сильно и резко похолодало, я страшно мерзла в гостиничном номере, смотрела телевизор и переводила, да-да, меня пробило как обычно уже под конец, поэтому я привезла пять законченных переводов *один по Мерлину*, проду утенка и начала еще один фик. Короче, перед своим экзаменом я была непрошибаемо спокойна, как танк, и не зря - вытащила самое легкое, что только можно представить, все ответила и благополучно отбыла в родные пенаты.
Теперь о ближайшем будущем. Значит, переводы будут выкладываться по мере бетинга - в Минске у меня была непривычная рабочая обстановка и честно скажу, пока то, что я напереводила не нравится мне совершенно, поэтому будем улучшать, ага. Во-вторых, я хочу поменять дизайн, в ближайшее время, сейчас раздумываю, что бы такого с ним сделать Ну а вообще, даже не знаю, за что хвататься, посоветуйте, что почитать, на русском, на англе, беру сразу и оптом. И вообще, я настолько чувствую себя оторванной от происходящего, сплошные белые пятна, поэтому рассказывайте мне, что только можно про мальчиков, девочек, демиургов, сплетни, скандалы, холивары, последние тенденции фандомной жизни и вообще, все-все, кроме сожержания серий, плз. Буду благодарна, как слон, надо же как-то адаптироваться к условиям окружающейе среды. Да, и мне предстаит еще одна поездка в Минск в среду, но это уже буквально на один день, чисто сдать еще один экзамен, поэтому не бояццо, так надолго пока исчазать больше вроде не собираюсь.
И в заключении, про РСИА, я уже проголосовала - это раз. И два, там есть и мои переводы, аж три штуки *голосом попугая Джона Сильвера*: "Пеар, пеар!!! А ты уже проголосовал на РСИА?"
Все!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Ми вернулси!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Ми дома!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! УРА!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!1 *ахуительное количество восклицательных знаков, сплошной капслок и ваще пипец как я счастлива* Этот долбанный Минск мне чуть меньше чем заполтора месяца уже просто поперек горла встал. Но теперь ай эм бэк и снова буду гоблинствовать Ох же бля, как же я рада вернуться, как же я по всем соскучилась, привезла вкусное, всякое разное, и ваще пипец, эмоции распирают - родные пенаты, родной комп, дайрики, НАКОНЕЦ-ТО, уже качаю 5.02 и т.д. посему не спойлерить мне нигде, буду смотреть все одним скопом. Блин, как же я рада, народ, я реально по всем соскучилась ТАК, что словами не передать, блин, расскажите мне, плз, какие у нас дела, что в мире происходит, чем живет фандом (только без спойлеров, угу), последние сплетни, слухи, и вообще, у меня информационный голод, тотальный А, и еще, у меня опять взломали асю, если кому-то от меня приходило что-то странное, то это была не я, чэстное пионэрское. Все, пошла отвечать на умылы и вообще, сорри, я пока в легком неадеквате.
Блин, звиняйте за то, что эта запись несколько раз мелькнула в ленте, у меня что-то дайрики пошалили чуток, сорри
А я опять тут и буду еще долго. Народ, можно по-быстрому рассказать мне последние новости, м? Ну, если не сложно, плз, а то читать избранное - это жуть, мне неделю надо, а то и больше *паппи айз* Про серию я помню и рыдаю, вы слышите? Ну и я очень скучаю, просто охренительно скучаю. А еще целый месяц. Кстати, на выходные я ездила домой, но там все равно нета нет, поэтому увы, никакой связи. Ну, расскажите что-нибудь, у меня информационный голод
Хеллоу, гайз!!!!!!!!!!!!!!1 Miss me? Я вот в этом гребанном Минске очень скучаю, тоскую и вообще скорей бы домой Ну это все лирика, я только хотела сказать, что по всем ужасно скучаю, а так тут довольно весело. У меня за эти нищасные 5 дней накопилось столько избранного, что аж страшно Как я поняла, на коне ничего особо важного не было, так? И у нас, наконец-то, есть винцестное сообщество!!!!!! Это просто здорово, вы такие молодцы, все, кто его делал, всех люблюнимагу До начала сезона осталось всего ничего, а я его пропущу *рыдаит перманентно* Вообще, народ, очень соскучилась, по всем, очень-очень, а мне тут еще больше месяца сидеть, кошмар, френдленту потом приду - буду отчитывать за все время, ога. Ну шо, до всязи, ога, если что-то срочное - умыльте, я не пропущу, целую. Так по всем соскучилась, народ. Люблюнимагу, целую, обнимаю и простите за сумбур
Ну, шо, гайз, когда я приду с работы домой инет мне, скорее всего, уже отрубят, поэтому по-быстрому, уезжаю в воскресенье утром, туда приеду в воскресенье вечером, появлюсь как только, так сразу. Всех люблюнимагу, цалую, буду скучать и переводить, ага ИЖДУ, зай, заранее не поздравляю, поздравлю после *хотя, а вдруг мне отрубят инет завтра, тогда еще успею вовремя, но на всякий пожарный*, люблюнимагу Всем чао, бай и сайонара, не скучайте и не отписывайтесь, I'll be back, бва-ха-ха *убег с работы домой*
АПД.Уж полночь близится, а Германа все нет(с) Уж вторые сутки, а у меня до сих пор есть инет. Странно все это, ой странно Неужто наши бравые белтелекомовцы посеяли мое заявление, или это просто проявление человеколюбия, во что мне верится с трудом Ладно, пока я все еще тут, хотя счас уже ухожу на шоппинг. Мине нужны шмотге и вообще куча всякой поебени, ну, прям как на на другой конец планеты собираюсь Т_Т Еси я кому надо, умыльте, ога
Ой, сколько чего мне надо сказать-то. Во-первых, Ари, зай, спасибо, диск пришел Во-вторых и самых главных, уже можно об этом сказать, я до последнего молчала, чтобы не сглазить - с 31-го сентября и по 9-е октября меня не будет - я уезжаю в Минск на курсы повышения квалификации. Грызть гранит науки, короче, еду, доа Компа у меня с собой не будет, поскольку у меня не ноутбук, НО... но я собираюсь его приобрести непосредственно в Минске, а может еще и до отъезда из Бреста успею, если командировочные дадут чуть раньше, посмотрим... Короче, свои переводы я в любом случае с собой на флэшке возьму, дабы если появится возможность, вернуться не с пустыми рукаме. Я не знаю, что и как там будет с нетом, конечно, постоянного и регулярного ждать не приходится, но интернет-кафе тоже никто не отменял, поэтому в крайнем случае, хоть пару раз в неделю появляться обещаю, крест на пузе. В-третьих, *откашливаясь* Я ПРОПУЩУ НАЧАЛО СЕЗОНА!!! *завыла белугой* *вдох-выдох* И в-четвертых: Ману, прекрасная моя, у как там у тебя дела? У меня всего несколько дней осталось, ты успеваешь, м? Кот, я постараюсь разобраться с главкой до конца недели, но она, сцуко, такая большая, а у меня на работе такой мозготрах, если не успею - скину то, что готово, остальное тоже заберу с собой - доработаю в Минске. Ли, зай, от тебя мне надо на мыло одним вордовским файлом все, что мне надо вычитать. Так, пока все, я просто сообщаю заранее, запись еще буду поднимать, если что. Где-то в субботу мне полностью отрубят нет, поэтому до пятницы я фся ваша
Вопросы, предложения, пожелания, просто тупо попиздеть? А концептуально?
Для протокола: я уже пятый день разговариваю исключительно матом и никак иначе, потому что мой шеф - долбоеб, а его зам - опездол, и вместе они - сладкая парочка ебанутых кретинов, которые нихуя не понимают, что творят, два придурка, горите в аду за то, что из-за вашей ебанутости я должна была четыре дня работать сверхурочно и еще выходить в свой законный выходной, а вы, ссуки, даже аванс мне не выдали, чтоб вам черная икра поперек горла встала, бляди
Вы прослушали слив, он защитан, теперь к делу. Короче, да, у меня уже пятый день дурдом и полный пиздец на работе. А когда все хреново, то что надо делать? Правильно, переводить НЦу Короче, это - мой ответ Чемберлену, т.е. мое зае Ли-ко, которая написала мне классный драббл про татуировки Я отвечаю переводом. Надеюсь, тебе понравится, зай И еще, я давно не переводила НЦ, поэтому за косяки можно и нужно бить сильно, долго и больно
Название:Идеальный рабочий график Автор: lazy_daze Рейтинг: NC-17 Пейринг J2 Разрешение: о чем вы? контрабанда фсе
Идеальный рабочий графикДженсен едва успевает представить Джареда ребятам на съемочной площадке, прежде чем тот, ухмыляясь, утаскивает его прочь. - Простите, парни, я украду его ненадолго, рабочие моменты, большие секреты, все дела, - и они мгновенно оказываются в немаленькой дженсеновой гримерке. Дженсен хмуро смотрит на Джареда. - Я уже три раза доказывал Клеа, что мы не трахаемся. Ты мне всю легенду ломаешь, - но Джаред просто пялится на него. - Но... - беспомощно отвечает он, - подводка, - и его большая ладонь касается лица Дженсена, размазывая черные пятна по щекам. - Не выебывай мой грим, - ворчит Эклз. - Плевать, - шепчет Джаред ему на ухо, и ведь правда, Дженсену тоже. Джаред вжимает его в стену и жадно целует, прикусывая губы, а потом мягко проходится ртом по его щекам и подбородку, губами задевая кусочки наклеенной щетины, языком прочерчивая влажные дорожки между ними. Дженсен только надеется, что снаружи никого нет, потому что стены тут только что не картонные, а он не может сдержать стон, когда Джаред ладонью накрывает его полувозбужденный член, - он на взводе с того момента, когда, во время съемок, увидел Джареда неприкаянно бродящим по площадке, - и трение грубой ткани килта о его плоть заводит до предела. Он подается бедрами вперед, когда Джаред отстраняется, и он бы точно смутился своего нетерпения, но в этот момент Джаред приподнимает подол килта, запуская под него руки, и медленно ведет ладонями вверх по его бедрам, поднимая ткань, и она складками собирается где-то в районе дженсеновой груди, словно... - Словно ты - гребанная девчонка, Дженсен. Тебе нравится, как я лапаю тебя, как задираю твою юбку? Дженсен хочет сказать, что "Это килт, не юбка, блядь", но только безмолвно хватает ртом воздух, когда Джаред плотно обхватывает ладонью его член. Языком он легко касается шеи Дженсена мягкими круговыми движениями, посылая волну дрожи от плеча до кончиков пальцев, и от осознания того, что он вылизывает татуировки, член Дженсена дергается в ладони Джареда. - Не... размажь их, - выдыхает Эклз, и Джаред чуть посмеивается, горячим дыханием обдавая его шею, холодя влажные участки кожи. - Я - осторожно. Тебе стоит сделать настоящие, чтобы я смог облизать их так, как мне хочется, - и Дженсен в жизни не слышал лучшего аргумента в пользу наколок на своей коже. Джаред двигает рукой быстрее и тянется вперед, жадно целуя в губы, всасывая язык. Дженсен выгибается, плотнее прижимаясь к Джареду, чувствуя, что уже почти на грани. - Джаред, мне нельзя пачкать его, - и тот отстраняется, чтобы ухмыльнутся Эклзу, а потом опускается на колени. Когда его члена касается влажный, горячий язык Джареда, Дженсен закидывает голову, затылком ударяясь о стену, но потом все же заставляет себя открыть глаза, чтобы видеть. Джаред поднырнул прямо под килт, и по идее, вид того, как он, согнувшись, прижимается к голым дженсеновым ногам в Док Мартенах сверху прикрывшись тканью, должен быть комичен, но нифига - это охрененно горячо, хотя для Дженсена все "охрененно горячо", когда он на грани того, чтобы кончить Джареду в глотку. Он хватает Джареда за голову и толкается только один раз, а потом кончает так сильно, что пальцы на ногах поджимаются даже в обуви. Джаред проглатывает все и вылизывает его досуха. Он поднимается, ухмыляясь покрасневшими губами, и Дженсен притягивает его к себе, чтобы впиться в эти припухшие губы, почувствовать свой собственный горьковатый привкус у него на языке. - Вот видишь, - говорит Джаред между поцелуями, - никакой спермы на килте. - Он мягко трется о дженсеново бедро. - Спасибо, чувак, - отвечает Дженсен, поглаживая его член, стиснутый грубой джинсой, и Джаред стонет, теснее прижимаясь к нему. Он смотрит на Дженсена потемневшими от страсти глазами и лихорадочно шепчет: - Я хочу... блядь... я хочу кончить на твое лицо, - а потом замирает, задыхается и кончает в джинсы. Его член пульсирует под ладонью Дженсена. - Мое лицо немного выше, чувак, - говорит Дженсен, и Джаред немного смущенно смеется ему в шею. - Похоже, мне хватило и одной мысли об этом. - Он хитро смотрит на Дженсена, - Ты только подводку не смывай.
Бля, бля, о бля!!! Какой арт, мряяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяя!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Мне пофигу, еси это бойан, пофигу, но ЭТО... ЭТО ШИКАРНО, ыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыыы!!!!!!!!!111111111111адинадинадин Бро, не ходи под кат, это вредно для твоего душевного спокойствия
Первая и последняя запись. Чиста чтобы вы знали, как выглядят злобные гоблины. Ну и вообще, может тут кто-нибудь сомневается в том, что я вообще существую Сегодня я, наконец-то, забрала свой выпускной альбом и отдельно фотки из него. Если вам интересно узреть мою морду литца, то идите под кат. Если не хотите травмироваться, то лучше не надо - я страшен, как атомная война *на естественный вопрос: если я так страшен, то нахрена себя вешаю? отвечаю: а хуле, чтобы меня боялись еще больше *
Итак, Марлезонский балет благополучно закончен. Ура, товарищи Моя СПН-френдлента этот пост благополучно проматывает *если, конечно, вы не любите меня так сильно, что даже Блич у меня читаете* Все, кто еще ждал этот перевод, заечки, простите, что третью часть пришлось ждать так долго, но я обещала, что она будет, и она есть. Я только надеюсь, что она не вышла хуже предыдущих Enjoy
Название:Шилох Фандом: Bleach Автор: Berrygold Переводчик: йашеньки Бета:Sever aka Shiza-san Рейтинг: NC-17 Пейринг: ГриммоУлька Дисклеймер: Все куботайтово. Разрешение: запрос отправлен От переводчика: цикл «Jericho», третья часть трилогии, всем желающим почитать про Шилох - это можно сделать здесь, очень любопытно, на мой взгляд, столько скрытого смысла можно найти.
Холлоу следуют за Улькиоррой по пятам. Они скользят меж теней, бесшумно, незаметно, влекомые его силой. Их голоса заглушают его шаги. Шепотом они обещают ему преданность, рассказывают о своих деяниях и желаниях. "El granizo, principe* - говорят они, держа невидимые чаши. - Tenemos hambre**". - Тогда идите, - отвечает он, не останавливаясь, и чувствует, как они уходят прочь, манимые возможностью поохотиться. Некоторые остаются, наслаждаясь его присутствием, остальные будут лакомиться душами. Все они обожают его, одного из последних Эспада, и он не против. И от них иногда бывает польза. Он идет по пустым коридорам Отра Вида. Сильнейшие из его подручных предпочитают Мир Живых. Он тоже мог бы остаться там, но слишком часто приходилось возвращаться сюда, в его новое жилище. Сообщество Душ опасалось того, что он выстроил на развалинах бывшего королевства Айзена, да и их сомнения по поводу его дальнейшего существования подогревал Гриммджо, который продолжал убивать шинигами в Мире Живых. Шестого было не остановить, когда он входил в раж, да и настойчивое нежелание Улькиорры убивать шинигами он никогда не понимал. Правда, это было раньше, до того как они с Гриммджо построили Отра Вида. Нарываться на драки с шинигами стало незачем. Теперь они сами посылают шпионов в Уэко Мундо. Улькиорра исчезает в сонидо, и мгновение спустя его ноги касаются хорошо знакомых песков пустыни. Он вглядывается в линию горизонта, внимательно высматривая чужака. Кучка сопровождающих его Холлоу мгновенно устремляется вперед, чуя запах шинигами, и их восторженный рев буквально ломает ему кости, когда они его наконец находят. Улькиорра не остается, чтобы понаблюдать за схваткой. Их слишком много для одного шинигами, тем более такого слабого. Он либо умрет, либо сбежит - Четвертому все равно. Пока Сообщество Душ не посягает на Отра Вида, Улькиорре до них дела нет. Он веками был их врагом. Нынешнее временное перемирие не отменяет того, что заложено самой природой. Они вели эту битву постоянно, и конца ей не предвиделось даже в отдаленном будущем.
Улькиорра возвращается в свои покои. Что ж, по крайней мере, Гриммджо не будет скучно.
#2 Кажется, мне почти тебя не хватало
- Сюда приходил шинигами, - сообщает Улькиорра Гриммджо, когда тот удовлетворен и пресыщен. Он всегда был в настроении потрахаться после вылазок в мир людей, и души, поглощенные им там, казалось, только разогревали его аппетит. Он грубо брал его прямо на полу, не заботясь о прелюдиях, разрывая белую ткань, чтобы добраться до бледной кожи, спрятанной под ней. Они так и лежали там: рука Гриммджо была небрежно перекинута через грудь Улькиорры, а головой он прижимался к его плечу, абсолютно расслабленный и удовлетворенный. - Лейтенант? - без особой надежды спрашивает он. Сообщество Душ методично отправляло к ним каких-то слабаков. Это было обидно, блядь. - Еще нет, - отвечает Улькиорра, отлично зная, как сильно Гриммджо хочется настоящей драки. Он чуть шевелится, и Гриммджо чувствует мгновенный укол совести за свое нетерпение и грубый, жестский секс. В конце концов, это все Улькиорра виноват. Если бы он не настаивал на том, чтобы они не покидали Отра Вида одновременно... Гриммджо чуть поворачивается, наполовину накрывая Улькиорру собой, и нежно, языком и губами, прослеживает одну из дорожек слез на лице арранкара. Это одно из самых чувствительных местечек его тела, и Улькиорра чуть вздрагивает, но не делает ни единого движения, чтобы помещать Шестому лизнуть и вторую дорожку. Это - безмолвное "прости", и Улькиорра, кажется, понимает и обнимает Гриммджо за шею. - Тебя не достаточно, чтобы меня сломать, - говорит он тихо, дыханием щекоча кожу Гриммджо. Шестой чувствует, что снова начинает возбуждаться от его тихого голоса, а когда черные ногти Улькиорры царапают кромку его маски, он осознает, что попал. Гриммджо трется о внутреннюю часть бедер Улькиорры и заглядывает ему в глаза. - Уверен, что хочешь начать это? - спрашивает Джаггерджак, чувствуя, как тело под ним чуть выгибается. Четвертый возбужден не меньше его самого. - Боишься? - спрашивает Улькиорра, и Гриммджо не может сдержать широкой ухмылки. - До чертиков, как же.
#3 Жребий
Гриммджо уходит, когда Улькиорра еще спит. Он бросает последний взгляд на его спокойное лицо, на разметавшиеся по подушке угольно-черный пряди и открывает проход в реальный мир. Он появляется недалеко от их старого, разваливающегося жилища, но не заходит, хотя хорошо помнит их идиотскую железную кровать. Вместо этого он изучает пейзаж, засунув руки в карманы, несется через город в сонидо, пока не чувствует духовную силу со знакомой уже крыши. Куросаки Ичиго чуть ли не рекламирует себя этим утром - реяцу так и бьет из него хаотичными всплесками. У Гриммджо тут же поднимается настроение. Парень буквально нарывается на драку, и Гриммджо с удовольствием выбьет из него дурь. А когда реяцу Куросаки начинает приближаться к нему, Гриммджо думает, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он остается на месте и наблюдает, как рыжая шевелюра этого придурка мелькает то тут, то там, пока он сам прыгает с крыши на крышу, словно ищет Шестого. И действительно ищет. - Гриммджо Джаггерджак, - произносит он серьезным, решительным тоном. Шестой только равнодушно приподнимает бровь. - Ну, и что тебе? Неужели мне, наконец, повезло? - Я не собираюсь с тобой драться, ублюдок. Я только передаю сообщение о том, что Сообщество Душ хочет поговорить с тобой. - Серьезно? - Хм, любопытно... - Сообщество Душ хочет поговорить с Холлоу? - он громко, довольно смеется. Кровь начинает быстрее бежать по венам от предчувствия скорой драки. - Наверное, разговаривать будем с помощью занпакто? У Куросаки такое выражение лица, словно он лимон проглотил. - Нет. Они хотят поговорить об Айзене. Смех обрывается. - Мне нечего сказать. Он спокойно разворачивается, собираясь уходить и злясь, что Сообщество Душ исхитрилось запоганить ему такой день. Даже простое упоминание имени Айзена отбило всякое желание драться. Он уже однажды уебал ублюдка и, мать вашу, не собирался думать об этом снова. - Это ты? - спрашивает Куросаки прежде, чем он успевает уйти. Гриммджо оборачивается, чтобы встретить его пытливый взгляд. - Ты сделал с ним это? - Гриммджо задумывается на секунду. - Что сделал? - наконец уточняет он. - Обернул его гипноз против него самого. Так вот что сделал Улькиорра. Раньше он не был уверен. И теперь ему интересно, что Айзен увидел через левый глаз Улькиорры. - Нет, - бросает он через плечо, делая первый шаг в сонидо. - Это был не я.
#4 Приглашение
Улькиорра изучает тонкий белый занпакто, приставленный к его горлу, а потом встречает взгляд фиолетовых глаз его маленькой обладательницы. - Улькиорра Шиффер, - произносит она ровным, немного напряженным голосом. - Я - Кучики Рукия, офицер тринадцатого отряда. Меня избрали, чтобы проводить тебя в Сообщество Душ для беседы по поводу Айзена Соске. Четвертый долго молчит, и члены ее свиты неловко переминаются с ноги на ногу. Скорее всего, они помнят руины Лас Ночес и труп арранкара, найденный среди них. Лицо Улькиорры обманчиво спокойно, когда он отвечает. - Мне незачем идти с тобой, шинигами. Ее клинок начинает вибрировать, и она разжимает пальцы, позволяя лезвию упасть на песок у ее ног. В толпе у нее за спиной снова начинаются шевеления, только теперь шинигами осматриваются вокруг, словно ожидая нападения. И правильно делают. Их самонадеянность не знает границ, если они собираются забрать его из его же мира, в котором он никогда, никогда не остается один. Краем глаза он замечает надвигающиеся тени. Он приказывает им не двигаться, и они застывают, жадно наблюдая. - Один из наших капитанов хочет поговорить с тобой, - спокойно сообщает ему Рукия. - Никаких драк и ловушек. Нам нужна только информация. - Она замолкает на мгновение, словно решая, что говорить, а что нет. - Состояние Айзена... Мы не можем наказать его, пока он без сознания. - Как будто мне есть дело до ваших законов, - отвечает он, не двигаясь с места. Рукия почти стонет. - Я знаю, что ты хочешь его смерти. Мы бы не просили, если бы был другой выход. - Да, видно, что она возмущена тем, что приходится его упрашивать. - Нам нужно его понять, чтобы предотвратить подобное в будущем. Улькиорра медлит. - Вы хотите поговорить с ним? - Да. Он отворачивается на мгновение, в сторону невидимых отсюда башен Отра Вида. - Хорошо, - наконец отвечает он, и тени эхом похватывают это слово. - Я пойду с вами только за тем, чтобы посмотреть, как вы уничтожите сами себя. Кучики растерянно моргает, но разговор его больше не интересует, и он отворачивается, пока ее группа готовится к переходу через реальности. Когда он уходит, лишь голоса указывают ему путь.
#5 И узнать, что тебя нет
Они находят Гриммджо, едва он возвращается, и шепчут и скулят ему в ухо. Только когда он улавливает имя Улькиорры, он начинает прислушиваться к их вою. - Что? - рычит он, оборачиваясь к ближайшему из слуг Улькиорры. Холлоу отползает подальше под его взбешенным взглядом. "El cuarto ha ido***, - шипит он, - el Society del Soul lo ha tomado****". - Дерьмо! - выплевывает Гриммджо, совершенно сбитый с толку новостями. Ни один шинигами не смог бы победить Улькиорру. Неужели он пошел с ними добровольно? Или они еще чем-то угрожали ему, сделали что-то, чтобы он согласился? Снова проклиная всех и вся, он мечтает о том, чтобы свернуть Куросаки шею. Рыжий должен был знать, что шинигами придут и за Улькиоррой тоже, особенно когда узнал, что Гриммджо не тот, кто им нужен. Похоже, ответы нужны Сообществу Душ так сильно, что они даже готовы заявиться в Уэко Мундо за ними. Что ж, если на такой риск могут пойти они, то чем он хуже. Гриммджо улыбается, и Холлоу вокруг него шарахаются прочь от его оскала. Похоже, денек снова набирает обороты.
#6 Левый глаз
Улькиорра отказывается входить в Башню Раскаяния. Это тюрьма. Даже просто стоя рядом, он чувствует, как она приглушает его силы. Он оглядывается на чудаковатого Капитана, стоящего слева от него, того самого, который похож на робота и который пялится на него с того момента, как он пришел сюда. - Выведите его, - говорит Улькиорра. Капитан - Куротсучи Маюри - чуть отодвигается странным, каким-то крабьим движением. - О, возможно ли? - как будто задумывается Куротсучи. От его голоса Улькиорра весь подбирается. - Я так и не смог понять, что с ним такое, а Башня - это для него и убежище и тюрьма. В Сообществе Душ есть те, кто хотят его смерти, даже несмотря на его жалкое состояние. - Его глаза с желтыми радужками впиваются в Улькиорру. - А ведь все это твоих рук дело. Интересно, очень интересно. - Выведите его, - холодно отвечает Улькиорра, - или я ухожу. Куротсучи сужает глаза, но кивает двум сопровождающим шинигами. Они молча открывают врата Башни и исчезают внутри. Они возвращаются через некоторое время, вынося большой стул. Айзен сидит на нем: руки и ноги привязаны к ручкам, на шее - ошейник. В его глазах застыла пустота безликих коридоров Лас Ночес. - Он ест, если предлагают, - произносит Куротсучи, подходя к узнику ближе. - И, похоже, ему снятся сны, но он молчит и не двигается. Ничего из того, что я пробовал, не вывело его из этого состояния. - В его голосе явно слышится изумление, и Улькиорра задумывается о том, что же такого он пробовал. - Я могу выдвинуть множество предположений, но я ненавижу гадать. - Он снова оборачивается к Улькиорре, впиваясь в него взглядом. - Спросить тебя намного проще, да и кусочки мозаики наконец сложатся. Куротсучи подходит ближе, и, прежде чем Улькиорра разгадывает его намерения, холодные пальцы стальным кольцом охватывают его правое запястье и вертят его руку, словно изучая строение костей. - Понятно, ясно, - говорит он, словно и вправду понимает что-то по движениям кожи и мускулов. - Твой Хиерро может отклонять большинство атак, да? Интересно, а если..? - его руки тянутся к молнии на одежде Улькиорры. Четвертый небрежно прикладывает два пальца ко лбу Куротсучи. - Бала. Маюри мгновенно отходит в сторону с помощью шунпо, и волна энергии попадает в стену Башни, которая почти вибрирует, поглощая реяцу. Удивительно, но никто из шинигами не обнажил мечей для защиты Капитана. А другой Капитан с длинными белыми волосами и вовсе строго напомнил: - Куротсучи, Эспада - наш гость, а не объект для изучения, - сказал он сухо. - Не мешайте ему делать то, для чего он пришел. Маюри, совершенно не заботясь тем, что Улькиорра только что чуть не убил его, только рукой махнул. - Если я не изучу это существо, то как же я узнаю о его способностях? Существо. Это слово задевает что-то в его мыслях. Он не человек и знает об этом, но и шинигами, стоящие рядом, тоже не люди. Наверное, они пали слишком низко, чтобы видеть существо в самих себе. Улькиорра смотрит в лицо Куротсучи, в эту глумливую маску. - Все, что вы хотите узнать, у меня с собой. - Он подносит руку к своему левому глазу и вытаскивает его. Кто-то из айзеновых стражников ахает, но Улькиорре плевать. Когда он вот так использует свой глаз, он становится уязвимым. Это не только урезает его зрение, но и делает слабее, дезориентируя и приводя в замешательство, пока глаз не регенерирует. Шинигами об этом, естественно, не знают, и только поэтому он сжимает кулак, рассеивая свой глаз. Пыль медленно окружает их небольшое собрание, частички сияют и переливаются на солнце. Улькиорру совершенно не волнует то, что сила проецируемого изображения заставляет некоторых шинигами покачнуться. Он показывает им отрывки своих сражений с другими Эспада, более слабыми, которые всегда стремились занять его место. Воспоминания, конечно, идут от его восприятия, и поэтому они немного смазаны, но наглядно демонстрируют, что он может сделать, даже не обнажив занпакто. Он не показывает им своего релиза, сразу переходя к той ночи, когда Айзен позвал его в свои покои, опуская детали и подробности. Улькиорре тоже приходится снова смотреть на это, краем уха слушая возмущение шинигами. Сам он, однако, не чувствует ничего, когда Айзен снова надвигается на него, гладит его окровавленное лицо, ожесточенно вбиваясь в его тело, просто демонстрируя силу и ничего больше. Он просто указывал ему его место, как собаке, которая должна подчиняться хозяину. Шинигами, похоже, воспринимают все это несколько иначе, и он игнорирует их шокированные возгласы, когда картинка снова меняется. Айзен все еще над ним, но он отвернулся, глядя куда-то в сторону. Черные ногти смотрятся жутко, когда Улькиорра касается его подбородка и тянет вниз, пока его хозяин не встречается с ним взглядом. В воспоминании пространство будто сужается на мгновение, Айзен отшатывается назад, и все вокруг застилает идеально белое марево, а какой-то звенящий звук разрывает уши. Улькиорра убирает все это, пыль растворяется вместе с картинками. Шинигами вздрагивают, явно впечатленные и тем, что он показал им, и тем, что у него снова два глаза. Куротсучи Маюри облизывается. - Регенерация. Потрясающе, но это шоу не объясняет, что именно ты сделал с ним. Очень похоже на... - Он умолкает, когда Улькиорра достает кое-что из-за пояса и бросает это на землю. - Къёка Суйгетсу, - тихо произносит беловолосый Капитан. От загадочного занпакто Айзена остались только рукоять и несколько дюймов лезвия. Стоящая рядом Кучики Рукия выглядит озадаченной. - Ты..? Как ты..? - Не я использовал его, - ровным голосом отвечает Улькиорра, - а он - меня. - Он переступает через обломок меча, глядя на своего бывшего хозяина. Шинигами расступаются перед ним, наблюдая, как он останавливается в нескольких шагах от человека, которого так и не убил в конце. - Вы хотите поговорить с ним. - Да, - это снова тот беловолосый. - Мы не можем наказывать безумцев, но за свои преступления он не заслуживает жизни, - он разводит руками. - Мы в тупике. Несколько мгновений Улькиорра разглядывает неподвижное лицо Айзена, чувствуя, как напряжение сковывает тело. Если он пробудит Айзена от его иллюзорного кошмара, бывший Капитан восстановит все свои силы, хотя, ошейник, похоже, должен помешать ему использовать их. Стоит ли оно такого риска? Улькиорра был уверен, что нет, но слова Кучики Рукии никак не оставляли его. Нам нужно его понять, чтобы предотвратить подобное в будущем. Ни один мир не заслуживает еще одного Айзена. - Я сделаю это, - почти беззвучно произносит Улькиорра, - и уйду. Он тянется вперед и снова, как когда-то, касается его подбородка, поднимая голову вверх, чтобы встретить взгляд. Свет прошивает левую сторону его тела, и за мгновение до провала в агонию боли, он понимает, что нет ничего.
#7 Жнец собирает урожай
Гриммджо появляется на мосту возле Башни как раз в тот момент, когда Улькиорра наклоняется к Айзену, бледной рукой поднимая его подбородок так, чтобы их глаза встретились. Нет времени ни кричать, ни орать, ни проклинать все на свете. Что-то очень похожее на звуковую волну так сильно ударяет в голову Улькиорры, что практически ломает ему шею. Гриммджо не видит взрыва, но через секунду его накрывает сильнейший импульс, который одновременно почти сбивает Шестого с ног и чуть не сбрасывает его с моста. Он задыхается от неожиданности и нехватки кислорода. Он выпрямляется и обнаруживает, что некоторые шинигами лежат на земле, другие пытаются восстановить дыхание или держатся за раны, нанесенные этой внезапной атакой. Гриммджо осматривает их лишь мельком, уже идя вперед. Улькиорра на земле, голова чуть запрокинута, но Шестой все равно видит его глаза, такие же пустые, как и у Айзена. Кожа почти серая, и, когда Гриммджо наконец опускается возле него, Четвертый уже не дышит. - Улькиорра. Это не его голос, хотя мысленно он кричит это имя. Это Айзен. Гриммджо поднимает голову и смотрит в лицо своего создателя. Айзен ловит его взгляд, с каждой секундой возвращая все больше себя, своей силы. А заметив Улькиорру тут, подле своих ног, он начинает улыбаться. Ярость заполняет Гриммджо до отказа, мир перед глазами меркнет, дыхание сбивается от давления в груди. Улькиорра умирает, уже мертв, а этот гребаный ублюдок улыбается, и эти блядские шинигами бесполезным мясом стоят рядом, и... Улькиорра, Улькиорра... С него хватит. Пантера оказывается в руках быстрее, чем он успевает подумать о ней, но он точно знает, что делает, когда вспарывает Айзену грудь.
#8 Бессердечный
Следующие несколько минут проходят как в тумане. Шинигами окружают его, но ни один из них не пытается помешать ему поднять на руки Улькиорру, который тряпичной куклой обвисает у него в руках, голова закидывается назад, и он такой тяжелый, хотя всегда был легче перышка... Гриммджо все еще в ярости, в бешенстве, но он осторожно пристраивает его голову у себя на плече, подбородком ощущая холод его маски. Он поднимается, замечая, как Боги Смерти в черных одеждах резко расступаются в стороны, словно кто-то бросил камень в центр их небольшой кучки. Он едва видит их, ослепленный своей яростью и нестерпимой болью в груди. - Это не мое сердце, - хрипло бормочет он, не замечая, что говорит вслух, - потому что у меня его нет. Мысли путаются, и он просто стоит там, губами касаясь волос Улькиорры, до тех пор, пока прямо к нему не подходит женщина, которая чуть покашливает, прочищая горло. На ней капитанское хаори, а ее длинные волосы зачем-то переплетены под подбородком. Он смотрит на нее диким, яростным взглядом, но она только улыбается в ответ так мягко, что Гриммджо почти уверен - она специально практиковалась, чтобы улыбаться так даже Холлоу. - Прости, но я думаю, ему просто нужно... И он едва верит своим глазам, когда она проводит ладонью над лицом Улькиорры. Тело в его руках вздрагивает, и Улькиорра закашливается, цепляясь за одежду Гриммджо. Взгляд Четвертого проясняется, и он жадно втягивает в себя воздух, снова заставляя свои легкие работать. Гриммджо держит его, безмолвно, не в состоянии отвести взгляд от его лица, которое снова приобретает свой естественный белый цвет. - Он был в шоке, - объясняет эта женщина-Капитан, глядя на Улькиорру со смесью жалости и участия. - Он просто забыл, как дышать, и нужно было просто немного помочь - подтолкнуть, если хочешь - чтобы он вспомнил. - Она проходит мимо них. - А теперь, если позволите, я должна... Дальше он не слушает. Снова живые глаза Улькиорры изучают его ошарашенное лицо. - Гримм... - ему не удается закончить - голос срывается, и последний слог он произносит одними губами. Свое имя освобождает Гриммджо от ужаса последних нескольких минут, и он почти вдавливает Улькиорру в свою грудь утыкаясь лицом ему в шею. - Чертов ублюдок, - зло рычит он. Он хочет наорать на него, но в итоге просто вдыхает запах его волос. Он даже не замечает, что его трясет, пока Улькиорра не кладет ладонь ему на затылок, и только под этим прикосновением он успокаивается. Через мгновение он выпрямляется и откашливается - горло, казалось, сдавило в тисках. - Я забираю тебя отсюда, - говорит он, и спорить бесполезно. Улькиорра закрывает глаза, но все так же прижимается головой к плечу Гриммджо, доверяя тому позаботиться обо всем. Шестой тяжело сглатывает, но находит в себе силы на сонидо, которое уносит их прочь от Башни. Он не оглядывается.
#9 Обитель
Он приносит Улькиорру в их старый полуразрушенный дом в реальном мире. Он думал о том, чтобы вернуться в Отра Вида, но постепенно стало очевидным, что для восстановления Улькиорре нужны души. Так что Гриммджо осторожно опускает его на их железную кровать, стараясь не толкать слишком сильно, и отправляется на охоту за духами, обитающими тут. Потом, когда Улькиорра заканчивает есть и сразу же проваливается в целительный сон, он остается рядом, охраняя его покой. И даже Куросаки Ичиго, придя с вестями о смерти Айзена, понимает, что лучше их не беспокоить.
#10 Прах и пепел
Этой ночью Гриммджо берет свое. Его руки обводят каждую черточку лица Улькиорры, пальцы трутся о края маски, путаясь в темных прядях. Губы исследуют каждый изгиб, каждую впадинку молочно-белой кожи, заставляя Улькиорру безмолвно выгибаться навстречу. Его глаза сияют зеленым пламенем. Черные ногти касаются его груди, обводят соски, спускаются к ребрам, и дальше вниз до бедер. Прикосновения настолько невесомые, что Гриммджо боится сделать лишний вздох, рефлекторно напрягая мышцы пресса. Он чувствует себя так, словно сейчас выпрыгнет из собственной шкуры, но это настолько умопомрачительно потрясающее чувство, что он не представляет, почему раньше не позволял ничего подобного. Улькиорра откидывает голову и закрывает глаза, подставляя шею лунному свету. Гриммджо целует местечко возле уха и опускается ниже, прокладывая влажную дорожку до ключиц. Улькиорра рвано всхлипывает, и Гриммджо довольно мурчит в ответ. Он жаждет этих звуков, этой медленной потери самоконтроля. Четвертый - это просто образец выдержки, но только не сейчас, не здесь и не с ним. В такие моменты он чувствует себя сильнее всех. И слабее тоже. Потому что стоит только Улькиорре открыть свои невозможно зеленые глаза, коснуться его щеки, и Шестой готов стать его рабом, в клочья разорваться, но заставить его в экстазе закидывать голову, выгибаться дугой. Больше всего Гриммджо хочет что-то, что сможет назвать своим. И теперь даже смерть Улькиорры принадлежит ему - Сообщество Душ обратится в прах раньше, чем он позволит кому-нибудь другому убить Четвертого. Это право только его. Он подкрепляет эту мысль, оставляя поцелуй-укус на плече любовника. - Перевернись, - произносит он, и секунду спустя Улькиорра подчиняется. Он тянет, двигается медленно, дразняще, до тех пор, пока Улькиорра не издает низкий, горловой стон, выражая недовольство. Гриммджо коротко смеется, входя в него одном глубоким толчком. Улькиорра напрягается, вцепляется в простыни, и Гриммджо трясет от желания трахнуть его грубо, пометить зубами и когтями. Но только не этой ночью. Только не сейчас, потому что всего несколько часов назад он был уверен, что потерял его навсегда, и будь он проклят, если из-за собственного нетерпения проебет хоть секунду возможного удовольствия. Гриммджо прижимается к спине Улькиорры, наслаждаясь тем, как их кожа соприкасается, и опускает ладонь ему на бедро, заставляя его подаваться назад, встречая каждый толчок на полпути. Гриммджо протяжно стонет, теряет голову от того, как тело Улькиорры принимает, сжимает его. Он ускоряет движения, толкается сильнее, так, что Четвертый скользит вперед и назад всем телом. На каждый толчок он рвано хватает воздух, и Шестой утыкается носом в темные волосы у него на шее, свободной рукой скользя вниз по плечу Четвертого, касается кисти, и их пальцы тесно переплетаются в крепком захвате. Другой рукой он все так же притягивает к себе бедра любовника, погружаясь все глубже и глубже, и Улькиорра вдруг закидывает голову и стонет. Это самый охуительный звук, который Гриммджо слышал в своей жизни, и он кончает сразу же, выпадая из реальности, его всего трясет, оргазм такой сильный, что он вцепляется зубами в плечо любовника, сдерживая крик, рвущийся из горла. Потом он падает рядом с Улькиоррой, давая себе секунду, чтобы восстановить дыхание, и чувствуя, что тело рядом с ним все еще напряженно-застывшее. Гриммджо ухмыляется, переворачивается сам и переворачивает Улькиорру на бок, ладонью обхватывая его напряженный член. Четвертый втягивает воздух сквозь стиснутые зубы, и Гриммджо пристраивает подбородок у него на плече и жестко дрочит ему, резкими, дерганными движениями, и наблюдает, как Улькиорра дрожит рядом с ним, не в состоянии сдержать себя, все глубже проваливаясь в экстаз. Кончая, он задыхается, рукой вцепляясь в волосы у Шестого на затылке. Гриммджо позволяет ему отдышаться, губами утыкаясь в изгиб его шеи и слушая, как его дыхание выравнивается. Пальцы Улькиорры выскальзывают из его волос, но он не отодвигается, полностью удовлетворенный их положением - слипшись вместе в центре их кровати. Они долго молчат, прежде чем Улькиорра наконец нарушает тишину. - Ты пришел за мной, - говорит он, глядя на противоположную стену. - Пф, конечно, - отвечает Гриммджо чуть дрожащим голосом. - Не мог же я оставить все веселье тебе. - Это было очень глупо. Шестой даже не спорит. - Если бы ты не ушел с этими чертовыми шинигами, мне бы не пришлось идти следом, - Улькиорра тихо вздыхает, но молчит. Ободренный, Гриммджо продолжает: - Я понимаю, что у тебя были причины, но я не хочу... - он умолкает, осознавая, что именно собирался сказать. Улькиорра шевелится в его руках, поворачивая голову, чтобы заглянуть ему в лицо. - Ты не хочешь что? - его голос обволакивает, и Шестой закрывает глаза. - Я не хочу еще когда-либо видеть тебя таким. Он уверен, что пройдет немало времени, прежде чем он сможет забыть, как Улькиорра медленно оседал к ногам Айзена. Как его взгляд внезапно остекленел, а тело, даже в неловком падении, не потеряло своей природной грации. Он был абсолютно неподвижен. Гриммджо был уверен, что он... Мягкие губы касаются его губ, и Гриммджо отпускает себя, отвечая на поцелуй. Пальцы путаются в темных волосах, язык скользит во рту любовника, а Шестой неосознанно переворачивает его на спину. Улькиорра обнимает его за плечи, и Гриммджо снова проваливается в свою жажду, сгорая, обращаясь в прах и пепел, и только взгляд зеленых глаз может снова собрать его воедино.
#11 Другая жизнь
Улькиорра осторожно выходит на солнце, медленно, но твердо. Гриммджо идет рядом, немного ближе, чем обычно, но Улькиорра притворяется, что не замечает. Шестой заслужил быть его нянькой, хотя бы недолго. Улькиорра поднимает руку и касается своего левого глаза, чувствуя лишь фантомную боль. Ценой за освобождение Айзена из его иллюзий было перенаправить их на себя, и хотя Четвертый не помнил всего, но точно знал теперь, что там было что-то, что вселяло ужас в Холлоу. Если бы Гриммджо не убил Айзена, то Улькиорра был уверен, что его бывший хозяин нашел бы путь к свободе. Духовная сила Айзена Соске была выше, чем у двух Капитанов вместе взятых и намного выше, чем у Улькиорры. И, несмотря на то, что сначала он хотел научить шинигами на их же ошибках, теперь он думает, что закончил Айзен так, как заслужил. Сообщество Душ считало немного иначе, но даже они не слишком сожалели. И Гриммджо рассказал Улькиорре, что его спас один из Капитанов. Так странно понимать, что его спасла шинигами. Хотя не более странно, чем арранкар, спасающий жизнь человеческой девчонке. Похоже, до самого конца их миры будут уравновешивать друг друга. - О чем размышляешь? - спрашивает Гриммджо, прижимаясь к нему сзади. Его дыхание шевелит волосы на затылке, и Улькиорра чуть откидывается назад, прижимаясь теснее, и потому что все еще чувствует слабость, а Гриммджо уж точно не даст ему упасть. - Я просто подумал, что Сообщество Душ уж слишком успокоилось на наш счет, - как бы между прочим говорит Улькиорра. - Думаю, нам стоит навещать Каракуру почаще. - Он чувствует, как Гриммджо весь подбирается в предвкушении хорошей драки, как кровь бурлит в его венах. Но он почему-то ничем не показывает этого. - Ты уверен, что хочешь этого? - хрипло спрашивает он, обнимая Четвертого за талию. Улькиорра чуть поворачивает голову, чтобы заглянуть ему в лицо. - А ты как думаешь? Черты лица Шестого смягчаются, на губах появляется довольная ухмылка. Их очередь, их время. Их жизнь. - Давай разрушим все к чертовой матери, - отвечает он и смеется.
fin
*(исп.) Аве, Принц. **(исп.) Мы голодны. ***(исп.) Четвертого нет. ****(исп.) Его забрали в Сообщество Душ.
Так, как всегда, вводное слово. На этот текст я вышла по рекомендации Флэшфлаттер и влюбилась с первых же строчек. Ничего более жуткого я еще не переводила точно, самый сквикабельный мой текст. Особо впечатлительные и имеющие живое воображение - читайте осторожнее, правда, меня саму немного зацепило в процессе. Ну и еще, он доставляет, очень, такой кошмарно-прекрасный, что слов нет. Фидбек очень лав, просто очень. Тапки тоже ловлю на подлете)))
Название:Львиный рык, волчий вой Автор: wanttobeatree Переводчик: Мэмфис Бета:Manoo Рейтинг: R Жанр: AU, пост 4.22, хоррор Предупреждения: тут есть моменты, которые могут вызвать неприятие, даже отвращение, поэтому читайте осторожнее Примечание: Название взято из "Бракосочетания Небес и Ада" Вильяма Блейка, строчка из "Пословиц Ада". Я позаимствовала ее перевод у Самуила Яковлевича Маршака. Разрешение: получено
Отец наш — скрипяще-хрустящее месиво из костей, крови и дерьма, зубы, выдранные из хрупких челюстей, и снова, и снова облезающие слои новой кожи, и изогнутые бесчувственные куски плоти, истекающие спермой, и гноем, и сладостью кишащих червями младенцев, и слизь из их древних глазных яблок, воняющая гнилью, и серой, и гнилью. Отец наш — короткий, резкий хруст ломаемых пальцев, во тьме, во тьме, в огне и во тьме. Отец наш, сущий в дивной тени. Отец наш — нежнейший из вздохов. Да святится имя твое.
Аминь.
* Прими свое воздаяние.
* Зовет мама: "Милый, просыпайся, а то опоздаешь", и ты просыпаешься, и открываешь глаза, и смотришь в потолок на серо-белый солнечный свет, проникающий сквозь щели. Зовет мама: "Пора вставать". Встаешь. Завтрак уже на столе и уже остывает, но ты съедаешь половину, пока мама гладит тебя по голове и шепчет на ухо утреннюю молитву: "Господь гордится тобой, малыш, так гордится".
"Аминь", - шепчешь ты в ответ.
* Во время твоей лекции небеса словно взрываются, облака расходятся в стороны, и дождь падает на землю тяжелыми серыми каплями. Он барабанит в окна так, словно просится внутрь, и ветер воет, чтобы его тоже впустили.
Ты пишешь курсовую работу о Мильтоне, о вызывающем сопереживание дьяволе, и о влажном, красном отпечатке пальца на уголке твоего стола, который оставляет Джесс, когда встает, собираясь уходить. "Порезалась о бумагу", — шепчет она с улыбкой, которую тебе хочется сцеловать с ее губ. Профессор окликает тебя, замечая в толпе студентов, идущей мимо нее к выходу — лекция закончилась. "Сэм, — зовет она, - Сэм, этого ты хотел, да?" "Да, — отвечаешь ты, — конечно". Она улыбается. "Мы все гордимся тобой", — говорит она, держа тебя за руку, красная помада слежалась в уголках ее губ. Рука холодная. "Очень хочу прочитать твою работу", — говорит она.
Снаружи кричит дождь. Впусти меня, впусти меня.
*
Джесс приносит тебе кружку бесплатного кофе, когда в кафе затишье, а там всегда тихо, особенно в дождь. Никто не выходит наружу, когда идет дождь. Он - серое покрывало на окнах, стена, словно все щели и проемы во вселенной заполнены жидкостью, и ручейки стекают по стеклу, смешиваются друг с другом, попадая на деревья, на руки, на искаженные лица. "Так, как ты любишь", — говорит Джесс и ставит перед тобой кружку, тряпкой вытирая то, что выплеснулось через края. Ты отвечаешь: "Спасибо", и делаешь глоток, и кофе недостаточно горячий. Как обычно. Но ты все равно пьешь.
Снаружи, за завесой дождя, за шумом воды по тротуару, за железной оградой, за серым песком на пляже море идеально спокойное, зеркально-гладкое и черноглазое, и ты видишь, как ворон рассекает воздух и летит вниз-вниз-вниз под поверхность воды. Он не возвращается назад.
"Вот за что я ненавижу это время года, — говорит Джесс, — всё всегда умирает".
* Этой ночью ты видишь сон. Потолок в огне, и там, где ожоги, незажившие раны вскрываются, и потолок истекает кровью, и багряные капли - это снежные хлопья, которые ты ловишь своим пылающим языком. Это то, чего ты хотел, — произносит твой профессор сверху, — именно этого, да? — и она закрывает глаза, открывает рот, и из него валит дым. Ты отвечаешь: "Не знаю", и просыпаешься.
* Завтрак уже на столе, когда ты встаешь утром, и он такой же холодный, как и губы твоей матери, когда она целует тебя в лоб, читая утренние молитвы. "И прости нам все прегрешения", — шепчет она, глядя в окно, на море. Ты отодвигаешь тарелку, подхватываешь сумку и касаешься маминого плеча, проходя мимо, а когда ты выходишь за дверь, то на крыльце тебя поджидает мертвый кот. У него вспорото брюхо, и из него воняет гнилью, вываливаются кишки и ползают черви, и когда ты рукой касаешься его липкой головы, раздробленный череп, скрытый под слипшейся шерстью, просто разваливается под твоими пальцами. "Господи, - бормочешь ты, и еще, - Кристо", пока никто не слышит. Ты оставляешь труп на берегу, рядом с парой ободранных вороновых крыльев, выброшенных на песок. Море всегда голодно.
Просто такое время года.
* Сегодня в колледже появляется новенький.
Всё исчезает, растворяется до неясного пчелиного жужжания, - тихого, непрерывного и неразборчивого - когда твои одногруппники обсуждают вчерашнюю лекцию, а ты через всю аудиторию смотришь на него. Он сидит прямо напротив и смотрит на тебя в ответ. "Сфотографируй, Сэм, — шепчет тебе Джесс, — сохранится дольше", но ее прекрасные шелковистые волосы и та улыбка, которую ты всегда хотел сцеловать, исчезли. Весь мир стал серым вокруг него. Ты хватаешь его за локоть на обратном пути и спрашиваешь: "Слушай, мы знакомы?" Он смотрит на тебя — без намека на удивление — и трет шею сзади. Люди расступаются и обходят вас, словно волны, разбивающиеся о скалы. "Я не знаю", — наконец, говорит он. И говорит так, — да ты и сам это чувствуешь, — будто что-то во вселенной подсказывает ему, что он должен знать. "Как тебя зовут?" — спрашиваешь ты. "Дин", — отвечает он. И это ты тоже должен был знать.
* Джесс плюхает чашку перед тобой, и вы оба молча наблюдаете, как ее содержимое выплескивается через края и стекает по бокам. "Не думаю, что тебе стоит еще с ним говорить", — произносит она, касаясь края чашки, ловя стекающие капли и слизывая их с кончиков пальцев. Ногти синие. "С Дином?" — уточняешь ты. "С Дином, — отвечает она. Смотрит в окно, на море, вздрагивает и произносит: - С ним что-то не так. Он какой-то неправильный". Ты тоже смотришь в окно. Море волнуется, дрожит и накатывает, словно чувствует твой взгляд, и ты знаешь, что труп кота уже давно пропал, смытый водой. Все неправильно. И ты оборачиваешься к Джесс и говоришь "ладно", и она улыбается идеально-красиво. Ты хочешь сцеловать эту улыбку. Ты хочешь поцеловать ее. Она касается твоего колена, наклоняясь вперед, и от этого движения ее голова запрокидывается в сторону, челюсть отпадает, губы становятся серовато-синими, а во рту у нее черно от гнили, уходящей в горло, где что-то ползает, и шевелится, и копошится, и ты отталкиваешь стул так сильно, что он падает у тебя за спиной. "Кристо", — выдыхаешь ты. Джесс удивленно моргает, глядя своими прекрасными глазами, маня шелковистыми волосами, а потом опускает взгляд на свою руку, все еще протянутую вперед и как будто лежащую на твоем колене, с синими ногтями и кровью на пальце. "О, ради Бога, Сэм — говорит она, — это же всего лишь порез о бумагу".
* Когда ты приходишь домой, мама молчит, а обед уже остыл. Не важно, ты все равно не голоден. По столу между вами ползет муха, и ты садишься и наблюдаешь, как она умирает. "В группе появился новенький", — говоришь ты. "А Джесс, наверное, больна". "Я хочу, чтобы отец был здесь". Тут мама моргает и смотрит на тебя. У нее синяки под глазами, синюшно-лиловые, словно от ударов. Она похожа на смерть. "О, милый, — говорит она, тянется через стол и сжимает твою ладонь своими холодными, влажными пальцами. — Не волнуйся. Он скоро приедет, обещаю. Очень скоро". Она опускает голову и нашептывает молитву. Снаружи альбатрос рассекает небо, прорезая грозовые облака, и, расправив крылья, устремляется вниз, к берегу. "Улетай, — думаешь ты, — улетай", но он все равно снижается, крыльями задевая поверхность воды, и этого хватает, чтобы пробудить их. "Защити нас от скверны", — бормочет мама, когда костлявые руки высовываются из воды, тянутся вверх-вверх-вверх, пока кончики их пальцев не касаются оперения альбатроса, хватают его и утягивают под воду. "Аминь", — шепчет мама. Птица кричит до тех пор, пока полностью не исчезает, и только тогда ты позволяешь себе отвести взгляд. "Аминь", — шепчешь ты в ответ.
* Ты видишь сон.
Снится дверь, и ты ломаешь замок, пробуешь открыть, а из нее сочится кровь. Кто-то зовет тебя с другой стороны, но когда ты наконец распахиваешь ее, все, что видишь — это только яркий, белый, обжигающий свет. Он обволакивает тебя.
Ты просыпаешься.
* Ты держишься подальше от Джесс, от школы и от мамы, и с ними это получается так просто, но только не с Дином и не с морем. Вода поднимается выше с каждым днем, шепча каждой крохотной зеркально-гладкой волной, а дождь умоляет впустить его.
Дин — это неспокойствие и нетишина.
Ты сидишь на ступенях старой библиотеки, прислушиваясь, как город трещит и вздрагивает с каждым порывом ветра, когда он опускается рядом и говорит: "Послушай, похоже, ты — единственный более-менее нормальный человек во всем этом чертовом городе, а я чувствую, что меня не должно быть здесь". "Я тоже", — признаешься ты. Он обхватывает руками колени и пристраивает на них подбородок, и хмурится грозовым тучам, облепившим горизонт, и он — незнакомец, но ты смотришь на него, и ты знаешь его, и это настолько правильно, что все остальное не важно. "Я даже не знаю, кто я такой", — говорит Дин. И это тебе тоже знакомо. Порыв ветра, и ты вздрагиваешь вместе с ним.
* "Они пытаются войти", — говорит мама, стоя возле окна, — бледные руки прижаты к стеклу, бледное лицо обращено к небу, и, хотя оно темное, свет льется через окно, словно флуоресцентная лампа, сея холод и смерть повсюду. На скатерти кровь. Ты смотришь на ложку, зажатую в руке, и на свою тарелку и зачерпываешь еще, и ешь, закрывая глаза, чувствуя уже привычный металлический привкус, от которого вяжет язык и зубы. Это кровь, — понимаешь ты, — и ты ее ешь. Холодная и густая, свернувшаяся, черная, и все в комнате покрыто ей, и твои руки тоже. Ты роняешь ложку, делаешь глубокий вдох через нос и отодвигаешь тарелку. "Они пытаются войти", — снова говорит мама, лбом прижимаясь к оконному стеклу, и кровь выступает из раны у нее на животе, и скользкие, белые личинки ползут у нее изо рта при каждом слове, и лопаются у нее на зубах, и... — "ангелы, — говорит она, — ангелы хотят войти". "Мам, — зовешь ты, и добавляешь, — ты не моя мама". Она не отвечает.
Сороконожка ползет по ее щеке и через приоткрытые губы исчезает внутри, и умирает в ней.
* Ты запираешь дверь, хотя что это даст, когда дом ломается, разваливается и складывается, словно карточный домик, и штукатурка осыпается со стен, обнажая его развороченное нутро. Ключ ломается в замке, когда ты поворачиваешь его. Идет дождь. Воздух пахнет серой, но не обжигает, а над головой вспороты облака, и через просвет в центре неба льется яркий свет, а город кричит, умирая пеплом и прахом. Джесс ждет тебя в кофейне. Крыша обрушилась и продавила ей череп, и ее прекрасные волосы провалились внутрь и блестят от крови, ее черные глаза вваливаются в глазницы, когда она прижимается к окну, разделяющему вас. "Это было твое воздаяние, — произносит она, язык распух и зубы в крови. — Ты освободил Его, и Он отплатил тебе, и вот чем ты платишь ему?" "Кристо", — говоришь ты, и она с шипением отшатывается назад. Не Джесс. Стекло медленно трескается под ее пальцами. "Он идет, — кричит она тебе вслед, — Он идет". Ты переходишь на бег.
* На пляже тебя ждет Дин, целый и невредимый, и льющийся из раны в небесах этого умирающего мира свет падает прямо на него. Бежать больше незачем, и ты говоришь: "Я знаю тебя", подходя к нему, и ты знаешь, действительно знаешь. Ты знаешь, каким было его лицо и в четыре, и в двадцать шесть, и в тридцать лет. "Что-то происходит", — говорит он. "Это война", — отвечаешь ты. "Хм, — вздыхает Дин. Чешет затылок, и ты знаешь, знаешь этот жест. — И за кого мы?" "За нас, я думаю, — произносишь ты, — просто за нас". Вода касается твоих ботинок, земля дрожит под ногами, когда миллионы крохотных землетрясений вспарывают ее насквозь. Вверху разрываются, раскрываются облака, и за дождем ты видишь свет, за светом видишь ярость битвы, за битвой слышишь чей-то шепот. Ты слепо тянешься и цепляешься за диново запястье, и он поворачивает руку и хватается за тебя в ответ, и вместе вы наблюдаете, как мир рушится вокруг. Наверху ангел кричит на древнем, безмолвном языке, и крик его полон боли за жертв этой битвы, и он летит сквозь небо, сквозь облака и дождь, оставляя след из крови, перьев и сияющего света, такой величественный и прекрасный, словно комета в падении. Внезапно неба слишком много, а мира слишком мало. "Он идет", — говоришь ты. "Кто?" — спрашивает Дин. "Все". Ангел падает, и внизу целый миллион костлявых рук поднимается над водой, чтобы поймать его.
Так, я молчу уже сколько? Ого, целых пять дней и до сих пор никто не отписался Я поражен в самую печень Я, дело в том, что немного пришиблен реалом, немного все еще хочу написать один злобно-предупредительный пост и, скорее всего напишу, потому что не смотря ни на что, все никак не успокоюсь, до того обидно, мля. Ну а кроме того, я почти закончила один перевод *не СПН, сорри, люди, но совесть не позволяет мне его не закончить, да к тому же я слишком люблю этот текст*, который многие, я надеюсь, что многие очень ждут, поэтому ага
Ну и так, чисто для затравки, драбблик. Кстати, я впервые исхитрилась попасть точнехонько в авторский размерчик - ровно 100 слов. Йа крут, бггг
Название:Пэчворк* Автор: wanttobeatree Жанр: драббл, 3.15 AU Разрешение: получено
Эти глаза больше не его, все тело чужое, и только душа заключенная в нем, все та же. (Хотя и это спорно). Вместе в них намного больше отдельных деталей, чем в чертовой тачке... Он даже не знает, как она выдержала так долго - ржавая и исцарапанная, ездящая на бензине, хотя даже долбанные газонокосилки теперь были на солнечных батареях.
Он забывает улыбки красивых девушек, переполненные бары, едва выходя наружу, в тишину.
А порой, он даже забывает, что у них не всегда было так.
Но, с другой стороны, он забыл и то, что значит быть "не вместе".
fin
*Пэчворк - это вид рукоделия, когда из лоскутков сшивают целое изделие: одеяло, подушку, коврик... иногда, целое панно.